Порой сидишь, смотришь, как меняется мир вокруг тебя и понимаешь, что человечество уничтожает мир. Тем самым уничтожая самого себя. Поэтому Д’Аве старался хотя бы маленький клочок земли оставить неизменным. Сделать его своим маленьким раем. Для себя и тех, кто тут живет, а возможно даже для посетителей.
Мужчина выпрямился, а лицо тут же стало серьезным и непоколебимым. Большая редкость видеть как Адлер смеется. Так что для Хелен сегодня выпала великая честь слышать смех хранителя алой розы.
- Потрогать?! – с громким возмущением произнес вампир, удивленно приподняв бровь. – Только этого мне тут не хватало!
Вампир на мгновение прикрыл глаза и глубоко вздохнул. Он старался успокоиться после всего произошедшего.
- Сын, неужели меня ждет еще много сюрпризов? Я не очень люблю их, и ты это знаешь.
На этих словах виконт опустился на диван  и вернулся к гостье. Все-таки нужно обратить на гостью достаточно внимания.
- Мне, думаю, представляться не нужно. А как ваше имя, миледи? Просто я не могу разговаривать с тем, кого не знаю на равных.
Д’Аве провел языком по клыкам, которые совершенно не были похожи на искусственные, самые настоящие клыки вампира. Они действительно настоящие, а зачем в наши дни скрываться вампиру? Как будто обычный человек не может быть вампиром?
- Кстати, Аристарх, ты не видел моего котенка? А то я ее потерял неподалеку.
Естественно, он говорил о пантере. Виконту больше нравятся большие кошки, домашние у него точно не ужились бы.
- И кто позволил Морико лежать на рояле. – вздохнул актер даже не поворачиваясь в сторону пантеры.
Большая кошка,  услышав свое имя, лишь повернула голову в сторону хозяина и медленно, даже немного лениво спустилась на пол, приблизившись к Адлеру.

Если ты вампир, то притворяешься человеком, который притворяется вампиром это интересно. Уберите одно из зеркал, и это будет совершенно не интересно. Как говориться говори правду. Все равно этой правде никто не поверит. Ведь вампиры всего лишь страшилка, которая появилась задолго до рождения Адлера. Люди опасались абсолютно всего, что было не похоже на них или, что неровно лежит. Самое не спокойное время, а сейчас. Сейчас просто рай какой-то. Особенно для вампиров, которые дожили до наших дней. Ходи где хочешь, делай что хочешь. Даже клыки можешь показывать, и смертным на это все будет все равно. Они уже не боятся нападений, ведь вампиров не существует. А если же на них и нападет это чудовище, то они уже не выживут после такого столкновения. Ведь не так просто уничтожить настоящего вампира.
- Какому вампиру нужен врач? – рассмеялся Адлер. – Я ни у кого не лечусь. Ведь вампиры не болеют и не стареют. Время над ними не властно.
А почему бы и не говорить чистую правду? Почему бы не подражать собственному образу и не продолжать легенду вампира. Не это ли он хотел показать всему миру?
- Кажется, на один из вопросов я ответил. – Спешить Адлер, было, сразу видно не спешил. Возможно, могло показаться, что он не запомнил абсолютно все вопросы и скорее всего, переспросит, но он запомнил их все.
- А богатство… Мой род очень древний. Вы не видели всего, чем владела моя семья. Сейчас же я все что имею, разделил между членами своей семьи. Я не один тут живу так, что я не единственный аристократ в этом имении.
Адлер приложил ладонь к своему медальону, в котором казалось, играло белое облачко дыма, хотя с другой стороны это возможно из-за солнца. В этом медальоне хранилось изображение той самой, что была изображена на большой картине сбоку от Д’Аве. Он просто вспомнил ее. Вспомнил ту, которую безумно любит. Он корит себя за то, что произошло. Обвиняет за то, что не смог спасти ее. А затем с большой грустью посмотрел на ту самую картину. Не было более этой милой улыбки или же звонкого смеха. Лишь пронизывающая тишина. Только Морико тихо рычала, что заставило вампира вернуть руку ей на голову, успокаивая котенка.
- Тише, котенок… она не угрожает мне. Успокойся. Пойдем лучше позировать нашей гостье. – усмехнулся вампир.
Мужчина взял пантеру за ошейник и подвел туда, где было больше места. Он заставил ее сесть. Поразительно, что эта хищница прекрасно повинуется своему хозяину. Адлер опустился напротив нее и заглянул в ее глаза. Вот и самая забавная сценка. Пантера закрыла свою мордашку мохнатой лапой, словно в стеснении.

Может быть, уже слишком сильно перегнул палку. Довести до слез более слабого противника это так легко. Но Адлер так воспитан, он просто не мог стоять и молчать. Эта журналистка оскорбила виконта и даже не извинилась. Может быть она и права, но мужчина не мог поступить иначе. И если честно эта девушка первая, кто осмелился говорить с ним в таком тоне. Не считая Акиры. Тот его создатель. И даже, если они злились, вампир все равно слушал его и принимал разного рода советы.
Некое недоразумение чувствовал вампир. Наверное, еще и стыд после сказанного. Почему-то после таких слов журналистки вампир почувствовал себя по настоящему одиноким. И вообще как кто-то может терпеть его скверный характер. Для этого нужно большое терпение.
Господи, что же мне делать… Софи, отец… я совершенно не могу понять этот век. Он чужой для меня. Как же порой хочется вернуться обратно, когда я только встретил тебя Акира.
Вспомнил лучик, а вот и солнце. Акира явился, словно на зов своего дитя. Наверное, как раз этого ему сейчас не хватало. Поддержки его любимого вампира.
- Просто… не важно, отец. – вздохнул грустно Д’Аве.
Хранитель Алой розы вновь опустился на пол, прикрыв глаза. Возможно, именно в такие моменты Адлер похож на беспомощного ребенка, которому нужна защита. Вот только злость не проходила.
- Акира…
Если честно вампир был ошеломлен поведению Акиры. Ведь сейчас тут прямо за дверью находятся сын и Хелен. Они ведь могут сейчас их тут увидеть! А еще хуже запечатлеть на ту странную коробочку со вспышкой. Как там она называется? Ах да, фотокамера.
Глаза аристократа округлились, и он поначалу был возмущен. Д’Аве не желал отвечать на поцелуй. Как всегда создатель был наглым. Но так Адлер себя вел не долго. Он все же смягчился. Препятствовать методам создателя и возлюбленного было невозможно. Мужчина медленно опустил свои руки на плечи создателя, отвечая на этот сладкий поцелуй. Глаза закрылись, а поцелуй с каждым мгновением становился все глубже, все желаннее. Хотелось ощущать близость родного тебе вампира и никогда не отпускать его. Быть всегда рядом. Виконт заставил создателя опуститься на пол и тут же впился в его губы с еще большей яростью. Виконт прокусил нижнюю губу мужчины, слизывая выступающие капельки крови.
- Ты как всегда непредсказуемый Акира, но думаю нужно ответить на несколько вопросов гостьи. Не хочешь составить мне компанию, а то вдруг еще расскажу что-то не то.

Мужчина выпрямился, и на его губах появилась милая улыбка. Может быть, странно и даже подозрительно видеть после случившегося улыбку виконта. Все-таки как всегда Акира умеет успокаивать Адлера. А самое главное быстро и эффективно. Глубоко вдохнув, вампир рассмеялся над словами девушки.
-О да, миледи. Его чарующие алого цвета глаза манят к себе каждого. А раз у него глаза алые, значит проголодался. И он может контролировать людей. Так что будьте осторожны с моим отцом.
И вновь Адлер рассмеялся и решил предупредить о том, что все это выдумка.
- Простите меня за этот спектакль. Просто каждый из нас играет свою роль в этом мире. Как говорил когда-то Уильями Шекспир: «Весь мир — театр, а люди в нём — актеры».
Еще много разных  цитат можно привести как пример, но Д’Аве решил вспомнить именно Шекспира. Ведь мужчина был знаком с этим поэтом. Видел его прекрасные рукописи, даже хранит пару в своей немалой библиотеке. Жестокое тогда было время. Более 100 тысяч людей погибло во времена инквизиции. Вот только среди вампиров погибли и совершенно невинные люди. Кстати говоря, такое понятие как вампир появилось, только, в начале 18 века. А во времена виконта всех. И ведьм, и призраков, и вампиров называли угор. От этого уже слова произошло упырь. Как таковых вампиров тогда не существовало. Были лишь ожившие мертвецы. Или как еще называли вампиров – призраки. Как же много им названий, но и средств против них тоже не мало. Собственно говоря, человечество узнало о существовании этих существ только во время первой бубонной чумы. Это скорее страх перед необъяснимым. Хоть тело и было совершенно обычного человека, но не стоит судить строго людей. После этого случая, когда как решили люди, они нашли вампира, начали раскапывать могилы и совершали обряды, чтобы этот человек не воскрес. И все это было опять же большой глупостью и страхом людей. Ведь на могилы у них стояли табу! То есть смерть была священной, и раскапывать могилы было запрещенною. И тут вдруг такое произошло. Уничтожали, всех кто был подозрительным. Кстати говоря, о подозрительности. Продолжительность жизни обычного человека в то время было максимум 40 лет, а ели же тебе больше 40, значит ты угор и тебя тут же уничтожали. Тяжелое время было. Очень тяжелое. Так что корить Адлера просто за его жестокость и небольшую грубость не стоит. Он таким вырос из-за всей этой тирании. Он старался хоть как-то выжить. Ведь даже в его семье были братья и сестры. В обычной семье иметь от семи и более детей было нормально. Ведь из всех семерых выживал только один. В редких случаях двое детей, которые продолжали свой род. Даже просто все это вспоминать было очень тяжело и трудно.
- Прошу прощения. Мне кое-что вспомнилось… - очнувшись от своих мыслей, произнес Д’Аве и как раз вовремя. Ужин был уже на столе. – Хелен, приглашаю вас отужинать с нами. Я вас провожу в обеденный зал.

_______Обеденный зал

Адлер грозно шипел. Он был не в себе и хотел узнать как можно больше. Что произошло этой ночью. Что случилось с его возлюбленной. Боль пронзала все маленькое тельце мышонка. Он уже хотел вновь ринуться вперед, чтобы сделать еще одну попытку вырвать крестик, который принадлежал когда-то Софи. Ведь это единственная вещь, которая была не тронута. Целая и невредимая.
Виконт хотел сохранить ее. Ведь крестик хранил память. Память Адлера. Но мышонка взяли на руки. Зачем? Ведь Хелен нельзя оставлять! Нужно выбить из нее правду. Все что она знает, но только наедине, а вдруг она кому-то что-то расскажет? Страх пронзал насквозь. Белый летучий мышонок старался вырваться из рук того кто посмел его взять, но все безуспешно. Вновь жалобный писк. Адлер не желал уходить отсюда, но этого не избежать. Адлер аккуратно перевернулся мордашкой к Жасмину. В серебряных глазах мышонка читалась боль утраты и в то же время радость от встречи. Ведь они с ним не виделись уже много лет. Тихий писк вновь издал виконт и опустил голову на руки «матушки». Он словно просил прощения у графини, и начал водить маленьким язычком по царапинкам слизывая выступившую кровь. Благо, что тельце мышонка закрывало руки Жасмина, и присутствующие не могли увидеть эти царапинки.
Вампир действительно был очень рад видеть «матушку» сейчас здесь. Как же хотелось многое рассказать, а так же поделиться своей болью. Хотя стоп! Жасмин же может чувствовать и видеть призраков! Как же Адлер не догадался сразу! Д’Аве вновь запищал, словно хотя что-то сообщить, но он не мог. Нужно придти в безопасное место, чтобы можно было поговорить. Сейчас было бы так замечательно спрятаться, прижаться к любимым и родным. Акира, Жасмин, Аристарх. Это единственные кто был дорог виконту.
Мышонок прижался к руке «матушки» и закрылся своими крыльями. Он не хотел, чтобы кто-то видел его в таком состоянии. Вот только пальцы Жасмин немного успокаивали. Адлер все-таки открылся и потянулся к нему, прикрыв глаза. Ему нравилось, как тот ласково гладит по голове. Виконт жалобно пискнул, показывая, насколько ему сейчас больно. Мышонок опустил мордашку, прикоснувшись к руке графини. Он потерся носом о ладошку и, прикрыв глаза, прижался к руке Жасмин и вновь уже немного устало заскулил. Как же хотелось сказать все, что произошло… почти все. Ну, не рассказывать же ему о маленьких шалостях Адлера и Акиры прошлой ночью.
Матушка… я так скучал без вас…